III. Динамика и колебание абсолютного уровня цен сельскохозяйственных и промышленных товаров

1. Предварительные замечания. Исследование динамики цен сельскохозяйственных и промышленных товаров и в связи с этим относительной динамики и конъюнктуры сельского хозяйства и промышленности выполнено нами по данным Англии и Соединенных Штатов Северной Америки с конца XVIII в.

Беря данные по двум, и притом именно по двум этим странам, мы руководились следующими соображениями. Во-первых, совершенно очевидно, что изучение данных только по одной стране было бы недостаточно. Выводы, полученные в результате изучения материалов одной страны, могли бы оказаться нетипичными, их было бы рискованно положить в основу каких-либо обобщений. Изучение материалов, по крайней мере по двум странам, при удачном выборе последних уже в значительной мере устраняет эту опасность. Разумеется, было бы надежнее взять данные по большему количеству стран. Однако при изучении данных за столь длительный период значительным препятствием для этого помимо чрезвычайно большого усложнения работы являются также и состояние фактических данных. Во-вторых" динамика и конъюнктура сельского хозяйства и промышленности в странах сельскохозяйственного импорта, с одной стороны, и сельскохозяйственного экспорта – с другой, в некоторых отношениях различны. Поэтому представлялось целесообразным взять при исследовании тот и другой тип стран. В-третьих, выбор было целесообразно остановить на странах, достаточно мощных и влиятельных, так как рынок таких стран ближе отражает общие условия мирового рынка. Всем трем указанным требованиям в совокупности лучше всего удовлетворяют Англия и Соединенные Штаты. При этом выбор, в частности, Англии диктуется еще и тем соображением, что она относительно в наименьшей степени испытала воздействие протекционизма.

2. Материалы и метод их обработки. Укажем, далее, использованные материалы примененные методы обработки данных о ценах.

В основу отбора материалов о ценах были положены следующие правила: 1) среди изучаемых цен должны быть представлены по возможности все основные группы товаров, производимых или перерабатываемых в данной стране и достаточно характерных для нее. В связи с этим группа колониальных товаров как мало показательных в исследование не вошла; 2) чтобы избежать случайности выводов, количество товаров, включенных в разработку, должно быть достаточно велико; 3) так как задача исследования относительной конъюнктуры сельского хозяйства и промышленности требует сопоставления цен тех же сельскохозяйственных и промышленных товаров за весь изучаемый период, то в разработку должны быть взяты по возможности лишь те товары, данные о ценах на которые имеются за весь этот период.

По Англии изучению были подвергнуты цены за период с 1786 но 1924 г. включительно . Причем в соответствии с указанными правилами отбора материалов и по состоянию данных, находившихся в нашем распоряжении, оказалось возможным включить в разработку цены следующих 25 товаров: 1) ржи, 2) пшеницы, 3) овса, 4) ячменя, 5) гороха, 6) бобов, 7) риса, 8) масла коровьего, 9) мяса, 10) шерсти, 11) хлопка, 12) шелка, 13) льна, 14) пеньки, 15) табака, 16) льняного масла, 17) пальмового масла, 18) оливкового масла, 19) хлопчатобумажной пряжи, 20) железа, 21) меди, 22) олова, 23) цинка, 24) каменного угля и 25) лесных материалов.

Взятое количество товаров достаточно значительно. Расширить список их еще больше оказалось невозможным, главным образом по соображениям обеспечения непрерывности рядов. Беря приведенные товары, мы допустили нарушение этого правила в минимальном числе случаев, а именно цены по углю введены в исчисление с 1805 г. и цены пряжи – с 1814 г. Все данные о ценах были взяты в золотом исчислении.

На основании первоначальных данных о ценах были построены индексы для каждого товара. В качестве основания для индексов были взяты среднеарифметические цены за 1901-1910 гг. Индивидуальные индексы при помощи среднегеометрической были сведены затем в индексы групповые. Причем товары внутри каждой группы не взвешивались. Были построены следующие групповые индексы:

Далее, из частных групповых индексов (I-III) был построен общий групповой индекс цен сельскохозяйственных товаров, а из частных групповых индексов (IV-VIII) – индекс цен промышленных товаров. Эти два индекса строились также без взвешивания по методу среднегеометрической. Наконец, тем же методом из индекса цен всех сельскохозяйственных и всех промышленных товаров был построен общий индекс цен, причем индексы цен сельскохозяйственных и промышленных товаров были взяты с равными весами.

По С.-А.С.Ш. были подвергнуты изучению за период с 1801 по 1921 г. цены следующих 19 товаров: 1) пшеницы, 2) овса, 3) кукурузы, 4) говядины, 5) свинины, 6) масла коровьего, 7) шерсти, 8) шкур, 9) хлопка, 10) муки пшеничной, 11) сахара, 12) ткани хлопчатобумажной, 13) чугуна, 14) свинца, 15) олова, 16) меди, 17) угля, 18) керосина и 19) лесных материалов.

Метод обработки данных по С.-А.С.Ш. был тот же, что и по Англии. Причем были построены следующие частные групповые индексы:

В общий групповой индекс цен сельскохозяйственных товаров были включены группы I-III, а в индекс промышленных товаров – группы IV-VIII.

Из сказанного ясно, что построенные нами индексы цен для Англии и С.-А.С.Ш. хотя и не вполне однородны, но все же достаточно близки.

3. О6щие тенденции изменения уровня цен. Как уже указывалось выше, одной из основных задач нашего анализа цен сельскохозяйственных и промышленных товаров является изучение их относительной динамики. Но для того чтобы сделать этот анализ более ясным, остановимся предварительно на характеристике движения абсолютного уровня построенных индексов цен. Причем, характеризуя движение этих индексов, мы сосредоточим внимание, во-первых, на их основных тенденциях, во-вторых, на характере тех колебаний, которые они обнаруживают . Общий характер движения среднего уровня цен, а также цен промышленных и сельскохозяйственных товаров в Англии выявляется следующей диаграммой (диаграмма 1).

Из диаграммы видно, что с начала XIX в. до мировой войны как общий индекс, так равно и индексы цен сельскохозяйственных и промышленных товаров обнаруживают в общем понижательную тенденцию. Причем понижательная тенденция индекса промышленных товаров выражена сильнее, чем индекса сельскохозяйственных товаров. Во время мировой войны все индексы вновь поднялись до исходного уровня и даже выше его. Но с 1918/19 гг. они резко падают и в настоящее время держатся на уровне более низком, чем в начале XIX в.

Движение общего индекса цен по С.-А.С.Ш. обнаруживает частью те же общие тенденции, но имеет и существенное отличие. Это видно из диаграммы 2. Диаграмма обнаруживает, что общий индекс, а также индекс промышленных товаров до начала мировой войны дают, как и английские индексы, определенно выраженную понижательную тенденцию. Наоборот, в отличие от Англии, индекс сельскохозяйственных товаров в С.-Л. С.Ш. обнаруживает хотя и слабо выраженную, но повышательную тенденцию.

Посмотрим теперь, каковы основные длительные тенденции индексов цен по отдельным частным группам товаров в Англии. По отдельным группам сельскохозяйственных товаров они характеризуются диаграммой 3.

Из диаграммы видно, что основные длительные тенденции цен отдельных групп сельскохозяйственных товаров различны.

Группа животноводственных продуктов потребления обнаруживает определенно выраженную повышательную тенденцию. Наоборот, группа хлебных продуктов, а также группа технического сырья до мировой войны дает понижательную тенденцию. Эта тенденция очень слабо выражена в ценах первой и более резко в ценах второй группы. Причем необходимо заметить, что во второй группе понижательную тенденцию обнаруживают цены всех входящих в нее товаров, в том числе и цены животноводческого сырья, как шерсть и шелк.

Динамика индексов цен по различным группам промышленных товаров дана в диаграмме 4.

Анализируя диаграмму, мы видим прежде всего, что группа текстильных изделий и металлов обнаруживает отчетливую, хотя и неравномерную понижательную тенденцию. Эта тенденция гораздо менее резко выражена в группе растительных масел и лесных материалов. Что касается угля, то его цены дают очень значительное падение до 50-х годов XIX в., но затем держатся в общем устойчиво, обнаруживая далее некоторую тенденцию к повышению, особенно заметную с 80-х годов. Таковы основные длительные тенденции цен по различным группам товаров.

Основные тенденции групповых индексов С.-А.С.Ш. частью те же, частью иные, чем в Англии. Групповые индексы промышленных товаров (продукты пищевой и текстильной промышленности, металлы, минеральное топливо) обнаруживают здесь общую понижательную тенденцию . Наоборот, в отличие от них группа лесных материалов дает повышательную тенденцию. Из сельскохозяйственных товаров так же, как и в Англии, животноводческие продукты потребления обнаруживают здесь резко повышательную тенденцию. Группа зерновых хлебов в отличие от Англии дает хотя и слабо выраженную, но повышательную тенденцию. Цены групп технического сырья в целом за рассматриваемый период почти стационарны. Таким образом, по С.-А.С.Ш. среди сельскохозяйственных товаров, по крайней мере две группы обнаруживают повышательную тенденцию при стационарности цен третьей группы. В силу этого и общий индекс сельскохозяйственных товаров здесь хотя и медленно, но повышается. Ради краткости групповых данных по С.-А.С.Ш. приводить не будем.

4. Причины изменения уровня цен. Таковы факты, касающиеся основных тенденций движения общего уровня цен, уровня цен сельскохозяйственных и промышленных товаров. Эти факты совершенно отчетливо выдвигают по меньшей мере следующие три важнейшие проблемы: а) почему общий уровень цен, уровень цен промышленных (по Англии и С.-А.С.Ш.) и сельскохозяйственных товаров (по Англии) обнаруживает длительную понижательную тенденцию? б) почему из всех товаров наиболее определенную повышательную тенденцию как по Англии, так и по С.-А.С.Ш. обнаруживают животноводческие продукты потребления? в) почему уровень цен сельскохозяйственных товаров по С.-А.С.Ш. понижательной тенденции не обнаруживает?

а) Понижение общего уровня цен означает одновременно повышение покупательной силы золота . Но понижается ли общий уровень цен потому, что повышается покупательная сила золота в силу условий, лежащих на стороне золота, или, наоборот, покупательная сила золота повышается потому, что падают цены в силу условий, лежащих на стороне производства и спроса-предложения товаров? Если иметь в виду не колебания, а длительные основные тенденции цен рассматриваемого периода, то на этот вопрос следует дать ответ, по-видимому, во втором смысле. Гипотеза, объясняющая общую понижательную тенденцию цен повышением покупательной силы золота, представляется маловероятной по ряду соображений.

Самостоятельная вековая повышательная тенденция покупательной силы золота могла бы иметь место, если исключить временные отклонения или в силу нарастающего недостатка золота, или в силу нарастающей дороговизны его добычи.

Когда говорят о недостатке или избытке золота, то исходят из идеи уравнения обмена и, следовательно, имеют в виду относительный недостаток или избыток золота, т.е. недостаток или избыток его при данном состоянии кредита, товарного оборота и скорости обращения денег. В соответствии с этим нельзя отрицать, что в отдельные периоды наличное количество золота могло быть относительно недостаточным или, наоборот, избыточным. Это обстоятельство следует в той или иной форме учесть при объяснении колебания цен. Но нет никаких оснований утверждать, что недостаток золота в указанном смысле с начала XIX столетия имел общую тенденцию нарастать . Если бы это было так, тогда, действительно, общий уровень цен падал бы в силу причин, лежащих на стороне денег, или во всяком случае и в силу этих причин. Но так как различные и весьма важные процессы хозяйственной жизни, связанные с денежными расчетами, требуют различного и часто длительного времени, то понижение цен в силу повышения покупательной силы золота на протяжении почти всей эпохи промышленного капитализма должно было бы вносить в эти процессы значительные затруднения и тормозить развитие народного хозяйства. Если это верно, если верно также, что исторически, на основе технического прогресса и улучшения организации предприятий, устранялись весьма значительные препятствия для развития народного хозяйства, то теоретически весьма трудно допустить, что не могло быть найдено путей для устранения тех препятствий его развитию, которые возникали на почве нарастающего денежного голода. Но если это допущение маловероятно теоретически, то оно не доказано и эмпирически. Правда, эмпирическое доказательство или опровержение тезиса о нарастающем недостатке золота сопряжено с исключительными трудностями и, строго говоря, пока едва ли возможно. Однако фактические данные по этому вопросу все же не лишены некоторого иллюстрационно-показательного значения.

Можно считать бесспорным, что с начала XIX в. международная торговля возрастала во всяком случае не менее быстро, чем внутренняя торговля отдельных стран. Если теперь сопоставить имеющиеся данные об эволюции мировой торговли с изменением мировых запасов золота, то мы получим следующую картину:

Отсюда ясно, что размеры товарооборота возрастают значительно быстрее, чем количество золота. Это как будто говорит в пользу нарастающей нужды в золоте. Однако приведенная таблица не учитывает изменения в скорости обращения денег и роста безденежных расчетов при помощи кредитных документов. Мы не можем дать числовое выражение изменению скорости обращения денег. Но теоретически в связи с улучшением средств сообщения, ростом населения, развитием кредита и т.д. нужно принять, что и скорость обращения денег возрастала.

Что касается безденежных расчетов, опирающихся главным образом на депозиты, то в каждый данный момент при данных условиях организации кредита их размер находится в более или менее определенном отношении к количеству золота. Но так как условия и организация кредита исторически меняются, то меняется и отношение количества депозитов к количеству денег и золота. При этом оно меняется в определенном направлении, а именно возрастает.

Так, например, по нашим расчетам, отношение количества всех депозитов к количеству денег в обращении в С.-А.С.Ш. с 2,8 в 1875 г. увеличилось до 3,1 в 1895 г. и до 5,9 в 1915 г. По вычислениям И. Фишера, отношение частных депозитов к количеству денег в обращении (за исключением денег, находящихся в банках) повысилось с 3,1 в 1896 г. до 4,1 в 1909 г.

Ту же самую картину роста этого отношения можно найти и в других странах. Допуская теперь, что развитие торговли С.-А.С.Ш. во второй половине XIX в. шло не менее быстрым темпом, чем в других странах, и учитывая рост не только денег в обращении, но и депозитов, мы получим для этой страны следующую картину относительного изменения объема торговли и средств обращения.

Отсюда ясно видно, что при росте количества денег в обращении приблизительно тем же темпом, как и внешней торговли, рост всех средств обращения благодаря стремительному развитию депозитов идет уже значительно более быстрым темпом, чем рост торгового оборота. При этом здесь еще не учтено возрастание скорости обращения денег и депозитов, которое в силу указанных выше причин в известной мере несомненно имело место.

К аналогичным выводам можно прийти на основании данных по Англии. Здесь с 1875-1879 гг. по 1913 г. количество денег в обращении увеличилось на 2,9%, количество депозитов – на 301,5, количество денег и депозитов – на 265,2, а объем внешней торговли по ценам 1875-1879 гг. – на 197,4%.

Полученные выводы с теми или иными оговорками можно распространить и на более ранние десятилетия XIX в.

Таким образом, статистические данные показывают, что если количество золота как такового с начала XIX в. и возрастает медленнее, чем товарный оборот, то рост количества средств обращения, опирающихся на этот запас золота, во всяком случае не обнаруживает отставания от роста товарооборота. При этих условиях тезис о нарастающем недостатке золота в указанном выше смысле остается недоказанным.

Новейшую и очень интересную попытку Касселя доказать, что общий уровень цен (и его длительные колебания) с начала XIX в. следуют за изменением относительного количества золота равным образом нельзя "признать убедительной". Относительное количество золота, по Касселю, представляет из себя отношение фактического количества золота к нормальному. Кассель констатирует, что в 1850 и в 1910 гг. индекс английских цен стоит на одном и том же уровне. Это дает ему основание полагать, что в том и другом году количество золота удовлетворяло потребности народного хозяйства в одинаковой степени и было нормальным. Сопоставляя количество золота в 1850 и в 1910 гг., Кассель находит, что за это время оно увеличилось в 5,2 раза, что соответствует ежегодному приросту его на 2,8%. Если бы, допускает он далее, количество золота в действительности ежегодно возрастало на 2,8%, то никто не мог бы приписать изменение уровня цен изменениям в количестве золота. Мы имели бы кривую нормального и плавного роста количества золота, которую он по той же формуле продолжает назад до 1800 г. Но в действительности фактическое количество золота возрастало иначе. И если взять отношение фактического количества к нормальному (относительное количество золота) и сопоставить это отношение с уровнем цен, то между ними обнаруживается чрезвычайно близкое совпадение. Это совпадение на первый взгляд производит впечатление, что основной тезис Касселя о влиянии относительного количества золота на уровень цен находит полное эмпирическое подтверждение. Однако при внимательном анализе вопрос оказывается сложнее.

Наиболее слабым местом всего доказательства Касселя является его понятие и метод определения нормального количества золота. Прежде всего совершенно неубедительно и неясно предположение Касселя, что нормальное количество золота должно возрастать равномерно. Это было бы так лишь при условии, если бы и все народное хозяйство возрастало равномерно. В таком случае принцип равномерности роста оказывается основной необходимой предпосылкой равновесия народного хозяйства и цен. Однако равномерность роста представляет из себя лишь частный случай динамического равновесия народного хозяйства. Теоретически с таким же правом можно представить ускоряющийся, замедляющийся или иной темп развития, при котором народное хозяйство будет находиться в динамическом равновесии и количество золота будет нейтральным в отношении общего уровня цен.

Но если представляется спорным общий принцип равномерности изменения нормального количества золота, то еще более спорным оказывается конкретное количественное выражение его роста в 2,8% ежегодно. Этот коэффициент роста целиком зависит от выбора тех годов, когда индекс цен стоит на одном и том же уровне. Кассель взял 1850 и 1910 гг. Но это не единственные два года, когда индекс стоит на том же уровне. С неменьшим правом можно взять, например, годы 1820 и 1873, когда индекс в Англии стоял соответственно на уровне 153 и 154, или годы 1845 и 1878, когда индекс стоял на уровне 119 и 119.

Но в таком случае совершенно меняется коэффициент ежегодного роста так называемого нормального количества золота. В частности, если взять 1820 и 1873 гг., то он оказывается всего 1,9%, если же взять 1845 и 1878 гг., то он оказывается 3%.

В связи с этим меняется и соотношение фактического и нормального количества золота или относительное количество его. И, что самое главное, между новой кривой относительного количества золота и уровнем цен не оказывается необходимого соответствия. Таким образом, есть основание думать, что поразительное совпадение между кривой относительного количества золота и уровнем цен, получившееся у Касселя, представляет из себя по преимуществу результат счастливого выбора дат, когда цены стояли на одном и том же уровне. Но если бы даже это было и не так, то все же в построении Касселя, как и в построении других авторов, стоящих на той же точке зрения, остается недоказанным, что изменение относительного количества золота является причиной изменения цен и что не количество золота с теми или иными отклонениями следует за движением цен, а наоборот. Исходя из соображений, изложенных выше, мы и считаем возможным утверждать, что понижательную тенденцию общего уровня цен нельзя поставить в зависимость от нарастающего относительного недостатка золота.

Что касается теперь стоимости добычи золота, то при наличии фактов последовательного открытия новых богатейших месторождений золота и при наличии общего технического прогресса и падения издержек производства (см. ниже) равным образом нельзя утверждать, что с начала XIX в. общая тенденция ее была повышательной.

Помимо развитых выше соображений о роли золота в динамике цен необходимо указать, что объяснять понижательную тенденцию цен повышательной тенденцией покупательной силы золота значит как бы противополагать золото, размеры и стоимость его добычи общему процессу развития производства и товарного обращения. В действительности же размеры и стоимость добычи золота, как и всякого другого товара, находятся в теснейшей зависимости от общих условий развития народного хозяйства.

Обратимся теперь от критических замечаний к положительным построениям.

Решающее значение для динамики абсолютного уровня цен с начала XIX в. имел прогресс техники (в широком смысле слова, т.е. включая сюда усовершенствование орудий производства, средств сообщения, организаии предприятий и т.д.) и связанный главным образом с ним рост производительности труда. Этот рост техники производительности труда обусловил уменьшение издержек производства, которое в условиях напряженной внутренней международной конкуренции явилось важнейшей и ближайшей причиной описанной выше длительно понижательной тенденции цен.

Может показаться, что это положение содержит в себе внутренний порочный круг. Согласно выставленному положению ближайшей непосредственной причиной понижения цеп является падение издержек производства. Но так как издержки производства в денежном выражении являются функцией цен, то, объясняя снижение цен через снижение издержек, мы как будто объясняем снижение цен через снижение цен. Однако это не так. Издержки производства являются функцией не только цен, но и технических условий производства. В связи с этим можно и целесообразно различать издержки производства в денежном, выражении и издержки в реально-физическом выражении, которые в конечном счете могут быть сведены к затратам труда.

Формулированное выше основное положение о причинах понижения цен имеет в виду издержки в реально-физическом выражении и снижение их под влиянием изменения технических и организационных условий, находящих свое конечное интегральное выражение в росте производительности труда.

Тезис о повышении производительности труда и падении реальных издержек производства с начала XIX в. может быть аргументирован и на основании некоторых статистических данных. В целях такой аргументации мы построили специальные индексы производительности промышленного и сельскохозяйственного труда.

Для Англии такие индексы по состоянию данных оказалось возможным построить, начиная со второй четверти XIX столетия. Для построения индекса производительности труда было необходимо прежде всего построить индекс физического объема сельскохозяйственного и промышленного производства, базой которых были взяты среднеарифметические данные за 1901-1910 гг.

Для сельского хозяйства нами был построен индекс физического объема производства по 4 группам. Первая группа – продукция хлебов. В эту группу вошло производство пшеницы, ячменя, овса, гороха и бобов. Индекс был построен для следующих дат: 1830, 1846, 1866, 1876, 1884 гг. и затем для каждого года вплоть до 1924 г. Вторая группа – продукция животноводства.

За отсутствием данных о непосредственной продукции животноводства (молоко, шерсть, кожа, яйца и т.д.) мы вынуждены были ограничиться здесь построением индексов по данным о количестве голов крупного рогатого скота, овец и свиней. Индексы были построены для следующих дат: 1812, 1831, 1855, 1867 гг. и затем для каждого года до 1924 г.

Отсюда ясно, что до 1884 г. по первой и до 1867 г. по второй группам мы имеем лишь отдельные точки индексов. Соединяя в каждом ряду эти точки, мы получили непрерывные ряды индексов.

Третья группа – продукция интенсивных культур. Сюда вошла продукция картофеля, репы, брюквы и свеклы. По состоянию данных этот индекс оказалось возможно построить только с 1884 г. погодно. Четвертая группа – продукция сена. Этот индекс можно было построить с 1887 г.

По данным групповых индексов был построен невзвешеиный общий индекс физического объема сельскохозяйственного производства. Причем, как ясно из предыдущего, мы могли построить этот индекс со второй четверти XIX в. По 1884 г. только по двум группам – по группе зерновой продукции и продукции животноводства. С 1884 г. общий индекс мог быть построен по трем, а с 1887 г. по четырем группам. Однако, пользуясь соотношением полного индекса с индексами из II и III групп за период 1884-1893 гг., мы сомкнули их в один непрерывный ряд индекса физического объема производства. (Динамику общего и групповых индексов физического объема сельскохозяйственного производства см. в приложении III.)

Для промышленности были построены индексы физического объема производства также по четырем группам.

Первая группа – продукция текстильной промышленности. В эту группу вошла продукция хлопчатобумажной промышленности, учтенная по количеству потребленного хлопка, продукция шерстяной промышленности, учтенная по исчисленным данным о потреблении шерсти, и производство льняной промышленности, учтенное по количеству потребленного льна. Групповой индекс объема производства текстильной промышленности был построен с 1801 г., причем отдельные отрасли вошли в него с весами, определенными по чистой продукции в среднем за 1821-1887 гг. Вторая группа – металлическая промышленность. Индекс был построен и сомкнут по данным о продукции чугуна для следующих точек : 1800, 1810, 1818, 1820, 1823, 1825, 1827, 1828, 1830, 1833, 1835, 1839, 1845, 1847, 1850, 1852, 1854 гг. и далее погодно. Третья группа – продукция горной промышленности. Групповой индекс, взвешенный по ценности производства за период с 1801-1888 гг., был построен на основании учета продукции каменного угля, железной руды, меди, свинца, цинка и олова. Четвертая группа – продукция деревообрабатывающей промышленности, учтенная по количеству ввезенного дерева (не считая идущего на производство мебели). Индекс группы был построен с 1803 г.

Из указанных групповых индексов промышленной продукции был построен общий индекс физического объема промышленного производства. Причем отдельные групповые индексы вошли с равными весами и общий индекс исчислялся при помощи средней геометрической.

Наконец, из индексов сельскохозяйственного и промышленного производства, взятых с равными весами, при помощи средней геометрической был образован общий невзвешенный индекс физического объема производства.

Построив индексы физического объема сельскохозяйственного и промышленного производства, мы затем построили индексы количества самодеятельного населения, занятого в сельском хозяйстве, в соответствующих отраслях промышленности, а также во всей промышленности . Индексы занятой рабочей силы по состоянию данных можно было построить лишь для тех годов, когда имели место цензы, т.е . через каждые 10 лет. Базой для этих индексов были взяты средние за 1901 и 1910 гг.1 (см. приложение IV).

Построив таким образом индексы физического объема производства и занятой рабочей силы и деля первые на вторые, мы получили индексы динамики производительности труда в сельском хозяйстве, в промышленности и общий.

Движение важнейших индексов производительности труда нанесено на диаграмме 5.

При анализе этой диаграммы необходимо строго учесть следующие соображения. Приведенные индексы производительности труда ничего не говорят относительно абсолютного уровня производительности труда в той или другой отрасли народного хозяйства. Они указывают только на динамику производительности труда. Пересечение индексов в период 1904-1910 гг. объясняется исключительно тем, что за базу всех индексов взяты средние данные за 1900-1910 гг. Учитывая эти замечания, на основе диаграммы мы получаем следующий основной вывод: производительность труда в течение анализируемого периода как в сельском хозяйстве, так и в промышленности значительно повысилась. Она повышалась, хотя и различным темпом, почти непрерывно. Исключение составляет период с 30-го по 40-й год для сельского хозяйства, когда наблюдается некоторое, очень слабое, снижение производительности сельскохозяйственного труда, и с 80-х годов для промышленности, когда обнаружилось заметное снижение производительности промышленного труда. К последнему вопросу мы вернемся еще ниже. Пока же заметим, что если исключить военный период, то снижение производительности промышленного труда окажется незначительным и оно не меняет общего вывода о росте производительности труда в XIX в. Приведенные индексы охватывают период с 30-х годов прошлого столетия . Но поскольку в основе повышения производительности труда лежит главным образом развитие техники, поскольку с конца XVIII в. Англия вступила в полосу промышленной революции и быстрого технического прогресса, постольку есть все основания предполагать, что повышение производительности труда имело место и в первые десятилетия XIX в. Доказательством этого может отчасти служить приведенная выше диаграмма 6 о производительности труда добывающей промышленности. О том же говорят и литературные источники.

Индексы производительности труда 1 – промышленности; 2 – сельск[ого] хозяйства; 3 – общий

Разумеется, исчисленные нами индексы физического объема производства и производительности труда по состоянию данных не могут претендовать на строгую точность. Однако для обоснования выставленных положений о росте производительности труда они достаточно убедительны. И это тем более, что важнейшие выводы, полученные для Англии, находят подтверждение в соответствующих материалах и по Соединенным Штатам.

Для С.-А.С.Ш. мы взяли исчисление W. King по национальному доходу от промышленности и сельского хозяйства. Разделив данные о национальном доходе в ценностном выражении на общий индекс товарных цен (1901-1910 гг. = 100), средний из трех лет (год ценза, предшествующий ему и следующий за ним), мы освободили эти данные от влияния колебания цен и тем придали им как бы физическое выражение. Полученные данные о национальном доходе были затем превращены в индексную форму при средней из данных за 1900 и 1910 гг. Наряду с этим были исчислены индексы количества занятой рабочей силы в сельском хозяйстве и в промышленности. Разделив, наконец, первые индексы на индексы занятой рабочей силы, мы получили индексы динамики производительности сельскохозяйственного и промышленного труда в Соединенных Штатах. Придав этим индексам равные веса при помощи средней геометрической, мы вычислили общий индекс производительности труда.

Отсюда ясно, что за исключением периода, находившегося под влиянием опустошительной гражданской войны 1861-1865 гг., производительность труда обнаруживает рост. Этот вывод в основном подтверждается также и нашими вычислениями, произведенными тем же методом, какой был применен выше в отношении английских материалов.

Подтверждается он и другими имеющимися исчислениями. Если учесть далее, что с начала XIX в. С.-А.С.Ш. вступили в полосу промышленной революции, то есть все основания полагать, что рост производительности труда наблюдался в них не только во второй половине XIX в., которая охвачена приведенными данными, но и в первой.

Таким образом, данные по С.-А. С.Ш. вполне подтверждают общие выводы о росте производительности труда, полученные из анализа данных по Англии.

Но поскольку в основе повышения производительности труда лежит прогресс в технике и организации, поскольку технический прогресс имел место и в других странах, во всяком случае в странах, втянутых в мировой товарооборот, постольку рост производительности труда с начала XIX в. можно рассматривать как процесс мирового порядка.

Отмеченный процесс повышения производительности труда является показателем тенденции общего снижения реальных издержек производства. На первый взгляд это положение может показаться спорным. Затраты труда не исчерпывают общей суммы затрат: наряду с ними существуют затраты капитала . В связи с этим может показаться, что рост производительности труда сам но себе еще ничего не говорит о тенденции реальных издержек к снижению. Последние могли с избытком возрасти за счет затрат капитала в силу: 1) повышающейся реальной дороговизны его; 2) менее эффективного применения его и, наконец, 3) в силу процесса капиталоинтенсификации производства. Однако эти соображения не опровергают положения о падении издержек, выставленного выше.

Первое из указанных оснований роста издержек за счет затрат капитала могло бы иметь значение лишь в том случае, если бы расчет роста производительности труда относился к какой-либо отдельной отрасли производства. Но если расчет относится ко всему производству и ко всем основным отраслям его, в том числе и к отраслям, производящим капитальные блага, то оно теряет свою силу. Второе основание роста издержек имело бы силу лишь при предпосылке деградирующей техники и организации производства. Однако очевидно, что для рассматриваемого периода должна быть принята как общее правило прямо обратная предпосылка. Что касается третьего основания, т.е. процесса капиталоинтснсификации производства, то процесс этот несомненно имел место. Но исторически, наряду с качественным улучшением техники и организации производства, капиталоинтенсификации служила одним из основных факторов именно повышения производительности труда и снижения издержек производства1. Следовательно, сама по себе капиталоинтенсификация производства не могла служить общим основанием для повышения издержек.

Доказательством последнего положения могут служить и приведенные выше расчеты о производительности труда по С.-А.С.III. Народное хозяйство С.-А.С.Ш. несомненно переживало быстрый процесс капиталоинтенсификации. Но приведенные расчеты построены на основе данных о динамике чистого народнохозяйственного дохода. Иначе говоря, в них возрастающие издержки затрат капитала приняты во внимание и исключены из валовой продукции. И если приведенные данные в терминах чистого дохода говорят о росте производительности труда, то очевидно, что процесс капиталоинтенсификации не мог быть общим основанием для роста издержек. Этот процесс мог и может служить основанием для роста издержек лишь в тех случаях и отраслях хозяйства, когда и где он протекает при той же или деградирующей технике и заходит дальше, чем это допускается принципом оптимального сочетания факторов производства.

Таким образом, мы приходим к выводу, что обнаруженный выше процесс роста производительности труда может быть принят в качестве достаточно убедительного симптоматического показателя общего снижения средних издержек производства. Причем для точности необходимо подчеркнуть, что одновременно в силу технического прогресса происходило падение издержек и транспорта.

Но если это так, что при условии достаточно напряженной конкуренции на рынке падение реальных издержек в течение времени должно было неизбежно привести к падению издержек в денежном обращении и к падению цен. Действительно, допустим, что при данном положении рынка и при данном уровне цен в той или иной отрасли производства реальные издержки понижаются. Это значит, что соответственно понижаются издержки производства и в денежном выражении. Рыночные цены на продукты этого производства под влиянием спроса могут в течение того или иного периода не следовать за снизившимися издержками в денежном выражении. Однако в условиях достаточно напряженной конкуренции такое понижение не может быть длительным. Если рыночные цены не снизятся более или менее соответственно с денежными издержками, то данная отрасль производства окажется относительно более доходной, ее размеры расширятся, предложение ее товаров увеличится и в конечном итоге цены ее товаров упадут. Если снижение реальных издержек производства в данной отрасли производства повторится, то в основном повторится и его эффект, т.е. рыночные цены в конечном итоге снизятся снова. Если снижение реальных издержек шаг за шагом охватывает и другие отрасли производства, то должны снизиться цены и на продукты этих отраслей производства.

Таким образом, с динамической точки зрения в условиях достаточно напряженной конкуренции молекулярный процесс снижения реальных издержек должен привести к падению рыночых цен. Это не произойдет лишь в том случае, если одновременно с падением реальных издержек в такой же или еще в большей степени возрастают доходы населения и его спрос. Как временное явление в силу тех или других причин это, конечно, может иметь место. Но так как в пределах достаточно длительного времени спрос находится в соответствии с предложением, так как доходы населения находятся в прямой зависимости от состояния производства, так как эпоха промышленного капитализма как общее правило характеризуется острой конкуренцией со стороны продавцов, то указанное явление превышения спроса, толкающее рыночные цепы при снижении издержек производства вверх, может быть лишь временным исключением.

Исходя из предыдущего, мы и можем утверждать, что основная причина общей понижательной тенденции цен с начала XIX в. до мировой войны заключается в росте техники, соответственно в повышении производительности труда и в понижении реальных издержек производства транспорта. Наоборот, очевидно, что одной из важнейших (хотя и далеко не единственной) причин роста товарных цен во время войны было повышение реальных издержек производства.

Разумеется, выставленное общее положение нельзя понимать прямолинейно и думать, что общее движение цен в каждой стране и в каждой отрасли производства было обусловлено динамикой издержек производства именно в этой стране и в этой отрасли. Применяя сделанный общий вывод, необходимо учитывать всю сложную систему взаимоотношений конкуренции в рамках мирового хозяйства. При этих условиях может оказаться, что на динамику цен некоторых продуктов решающее влияние оказали при падении стоимости транспорта условия производства не в ней самой, а в других странах. Это имеет, в частности, особенно большое значение для понимания динамики сельскохозяйственных цен в Англии (см. ниже). Но эта оговорка ни в малейшей степени не колеблет выставленного общего положения.

б) Однако выше при анализе общего направления движения цен мы констатировали, что как по Англии, так и по Соединенным Штатам понижательной тенденции не обнаруживают цены животноводческих предметов потребления. Это уклонение от общей понижательной тенденции (единственное для Англии) требует объяснения.

Причину повышательной тенденции цен указанной группы товаров мы видим, с одной стороны, в воздействии со стороны спроса на эти продукты, с другой – в специфических условиях динамики их производства.

С начала XIX столетия наблюдается значительный рост реального богатства и дохода населения как в Англии, так и в других странах. Рост богатства и дохода сопровождается повышением уровня жизни населения. Причем повышение уровня жизни идет за счет не только высших, но и низших классов, в частности за счет рабочего класса . Об этом свидетельствуют тенденции реальной заработной платы к повышению, рост вкладов в сберегательные кассы и другие показатели. Повышение благосостояния населения важнейших стран в XIX в. обусловило изменение структуры его потребления, а следовательно, и спроса на различные товары: оно вызвало, особенно в импортирующих европейских странах, падение относительного значения потребления предметов наиболее первой необходимости, прежде всего хлеба, и одновременно повышение удельного веса потребления более дорогих продуктов, удовлетворяющих потребности более эластичные и более высокого порядка. В отношении к продуктам сельского хозяйства это означало в особенности быстрый рост потребления продуктов животноводства и соответственно более напряженный спрос на эти продукты. Подтвердить это положение непрерывными статистическими данными за длительное время, по состоянию статистики потребления, очень трудно. Но все же положение это можно иллюстрировать следующими данными по Англии:

Отсюда очевидно, что наиболее интенсивно растет потребление импортируемых продуктов животноводства. На втором месте стоят такие продукты, как сахар и пшеница. Конечно, потребление импортируемых продуктов не покрывает всего потребления и потому динамика потребления импортированных продуктов не дает точной характеристики динамики всего потребления. Но если учесть, что продукция зерновых хлебов в Англии уменьшается, а продукция животноводства растет, то при этих условиях станет очевидным, что приведенная таблица не преувеличивает, а скорее преуменьшает сдвиг состава потребления в сторону относительного увеличения в нем роли животноводческих продуктов. Следовательно, положение о более быстром росте потребления продуктов животноводства сохраняет всю свою силу. Этот вывод в основном, особенно со второй половины XIX в., приложим и к другим западноевропейским странам.

Если учесть, что одновременно шло не только повышение норм потребления, но увеличивалось и количество населения, то станет ясно, что в начале XIX в. имело место значительное расширение спроса на животноводческие продукты потребления.

Напряженный рост спроса на продукты животноводства предполагал и рост производства их. Развитие их производства могло идти или на основе экстенсивного пастбищного или на основе интенсивного животноводства. Но в силу улучшения путей сообщения и экспансии зерновой продукции экстенсивное скотоводство, во-первых, все более и более передвигается в отдаленные от мировых рынков районы и страны; во-вторых, если оно и растет, то медленнее, чем население, или даже абсолютно деградирует. Совершенно ясно, что передвижение экстенсивно-скотоводческой продукции в более отдаленные районы, удорожая стоимость доставки, в значительной мере парализовало влияние технического прогресса на издержки производства и транспорта продуктов этих отраслей, а следовательно, и на цены их. Отставание же производства от роста населения при росте норм потребления животноводческой продукции давало прямое основание для повышения цен.

Что касается снабжения рынка за счет развития интенсивного животноводства, то рост последнего уже опирается на относительно высокий и повышающийся уровень цен продуктов животноводства.

Таким образом, описанные условия потребления и спроса, производства и предложения животноводческих продуктов делают понятной повышательную тенденцию цен на эти продукты.

в) Другое уклонение от общей понижательной тенденции цен, которое было отмечено выше и которое требует объяснения, состоит в росте цен не только животноводческих, но и большинства других сельскохозяйственных товаров в С.-А.С.Ш. В основе повышательного движения цен почти всех сельскохозяйственных товаров С.Ш. в свою очередь лежит, с одной стороны, значительный рост спроса, с другой – специфические изменения в условиях сельскохозяйственного производства этой страны.

Интенсивный рост спроса на продукты американского сельского хозяйства шел как со стороны мирового, так и внутреннего рынка. Когда С.Ш. в конце XVIII и в начале XIX в. впервые выступили на мировом рынке, уровень цен на сельскохозяйственные продукты стоял в них значительно ниже уровня цен европейских рынков, и в частности английского. Этот разрыв цен объяснялся крайней дороговизной транспорта как внутреннего, так и морского. С 30-х годов XIX в. и в особенности позднее издержки транспорта начинают резко снижаться. Так, стоимость перевозки бушеля пшеницы от Чикаго до Нью-Йорка по внутренней водной системе понизилась с 24,8 цента в 1860 г. до 5,7 цента в 1913 г., а по железным дорогам – с 33,3 цента в 1870 г. до 9,6 цента в 1913 г. Фрахты на квартер пшеницы от Нью-Йорка до Ливерпуля упали с 4 шилл. 7,5 пенс. в 1869 г. до 7,5 пенс. в 1902 г. Это колоссальное "экономическое приближение" С.Ш. к европейскому рынку имело два существенных последствия. Для сельского хозяйства С.Ш. как страны экстенсивного хозяйства, низких цен и низкой земельной ренты это открыло огромные возможности сбыта и дало толчок к повышению их цен на сельскохозяйственные товары. Для европейских стран, и в том числе для Англии, как стран более интенсивного хозяйства, относительно высоких цен и высокой ренты это означало значительное увеличение предложения сельскохозяйственных товаров и, как правило, явилось одним из ближайших звеньев в цепи воздействия падения реальных издержек производства и транспорта (см. выше) на понижение цен большинства сельскохозяйственных товаров. Причем резкий характер усиления заокеанской конкуренции послужил впоследствии с 70-х годов даже одним из факторов длительного кризиса европейского сельского хозяйства.

Однако увеличение спроса, а следовательно, и повышательные тенденции цен на сельскохозяйственные товары в С.Ш. имели и другой источник. Этот источник заключался в быстром процессе индустриализации страны и соответственно в быстром росте ее внеземледельческого населения.

Рост спроса и тенденции цен к повышению стимулировали экспансию сельскохозяйственного производства в С.Ш., вызывая постоянное передвижение экстенсивно-скотоводческой, а за ней и экстенсивно-зерновой продукции страны на запад. Наоборот, восточные штаты страны должны были вступить на путь постепенной интенсификации сельского, хозяйства. Указанное передвижение земледелия и скотоводства все дальше на запад в известной степени парализовало значение падения издержек транспорта, а следовательно, и вообще издержек производства. При этом условии и при условии описанного роста спроса повышательное движение большинства американских цен на сельскохозяйственные товары становится вполне понятным и естественным.

Выше было указано, что из всех сельскохозяйственных товаров в С.Ш. только цены по группе технического сырья не повышаются, а держатся стабильно. На основе предыдущего анализа это явление равным образом легко объяснить. Среди товаров этой группы важнейшее значение имеет хлопок. Но именно производства хлопка географически держится в С.Ш. устойчиво в одних и тех же районах. Что касается цен на другой важный товар этой группы – на шерсть, то он находится под сильным воздействием конкуренции шерсти, импортируемой в С.Ш. Но как бы то ни было, уровень цеп большинства сельскохозяйственных товаров С.Ш. повышается.

В результате общего повышательного движения американских цен сельскохозяйственных товаров при понижательной тенденции их в Англии мы наблюдаем знаменательное сближение уровня их в той и другой стране, что видно из следующих данных (табл. 1).

Отсюда совершенно ясно, что мировой рынок, повышая американские цены, мог оказывать мощное стимулирующее воздействие на развитие американского сельского хозяйства. Но с ходом времени положение изменяется. К концу XIX в. американские цены подходят весьма близко к уровню английских цен . Это обстоятельство имеет несомненно чрезвычайно большое значение для последующего развития американского сельского хозяйства. Однако здесь мы не можем входить в рассмотрение данной проблемы.

5. Большие циклы колебания уровня цен. Если присмотреться к приведенным выше диаграммам движения цен, то легко видеть, что динамика их обнаруживает не только определенные тенденции, но и волнообразные колебания различной длительности.

Таблица 5. Движение цен на важнейшие продукты сельского хозяйства в Англии и Соединенных Штатах

Покончив с анализом основных тенденций цен, обратимся теперь к рассмотрению волнообразных колебаний их и остановимся прежде всего на длительных колебаниях. Эти длительные колебания цен отчетливо видны уже из приведенных выше диаграмм. Но для того чтобы выявить их более определенно, мы подвергли индексы следующей обработке. По методу наименьших квадратов был определен плавный уровень (secular trend) индексов цен . Далее, были взяты отклонения эмпирического ряда от уровня и сглажены сначала при помощи 9-летней, а затем повторно при помощи 5-летней подвижной средней. Кривые, полученные в результате сглаживания, нанесены на диаграммы.

На следующей диаграмме 6 нанесены кривые, полученные в результате описанного выравнивания и рисующие длительные колебания общего индекса, а также индексов сельскохозяйственных и промышленных товаров по Англии.

Из диаграммы б видно, это все индексы обнаруживают 2,5 больших цикла колебаний.

Индекс сельскохозяйственных товаров с конца XVIII в. дает повышательную волну, которая обрывается по несглаженному ряду в 1809 г. (по сглаженному – в 1810 г.) и сменяется понижательной волной, продолжающейся до 1848 г. Здесь оканчивается первый большой цикл цен сельскохозяйственных товаров. С 1848 г. начинается вторая повышательная волна, которая идет до 1872 г. (1870) и затем сменяется понижательной волной, оканчивающейся в 1894 г. (1895). Здесь кончается второй большой цикл цен сельскохозяйственных товаров. С 1894 г. начинается третья повышательная волна, продолжающаяся до 1918 г., когда она сменяется понижением цен.

Обращаясь к индексу промышленных цен, мы видим, что он также с конца XVIII в. дает повышательную волну, продолжающуюся до 1809 г. (1808). С 1809 г. развертывается понижательная волна индекса . Причем по несглаженному ряду (см. диаграмму 1) эта понижательная волна продолжается до 1849 г., давая другой минимум также в 1834 г. При сглаживании произошло перемещение минимума и основным оказался минимум 1834 г. Если считать основной минимум по несглаженному ряду, то очевидно, что в конце 40-х годов кончается первый большой цикл движения цен промышленных товаров. Далее начинается вторая повышательная волна их до 1873 г. (1868), сменяющаяся затем понижательной волной. Последняя обрывается в 1895 г. Здесь оканчивается второй большой цикл промышленных цен . С 1895 г. наблюдается третья повышательная волна их, идущая до 1919 г. и сменяющаяся здесь новым значительным понижением цен.

Таким образом, ясно, что индекс промышленных цен описывает почти совершенно те же 2? большие волны, что и индекс сельскохозяйственных цен. При этом условии понятно, что те же волны находим мы и в общем индексе. Причем характер их ближе напоминает движение цен промышленных товаров.

Наличие больших циклов в движении цен можно констатировать и для Соединенных Штатов. К этому заключению приводит анализ имеющихся американских индексов. К этому же заключению приводит и анализ построенных нами индексов для Соединенных Штатов (см. диаграмму 2). Периоды больших циклов этих американских индексов по невыровненному ряду таковы.

Отсюда ясно, что большие циклы американских цен достаточно близки к циклам английских цен, хотя и не вполне совпадают с ними. В частности, первая понижательная волна их здесь обрывается несколько раньше, чем в Англии. Большие циклы в С.Ш. наблюдаются как в сельскохозяйственных, так и в промышленных ценах. Заметим, однако, что первая повышательная волна цен сельхозтоваров выявлена в С.Ш. чрезвычайно слабо. Амплитуда колебаний сельскохозяйственных и промышленных цен здесь, как и в Англии, различна.

Обращаясь к вопросу о больших циклах в индексах цен отдельных групп сельхозтоваров, приведем диаграмму 7 по Англии.

Из этой диаграммы ясно, что цены по всем трем основным группам сельскохозяйственных товаров обнаруживают большие циклы. Их амплитуда в различных группах различна, но периоды развития весьма близки. Причем эти периоды весьма близки и к тем периодам, которые были установлены выше для общего индекса, а также для индекса всех сельскохозяйственных товаров.

Индексы цен различных групп промышленных товаров, как видно из приведенной выше диаграммы, равным образом обнаруживают наличие больших волн. С наибольшей отчетливостью эти волны выражены в индексах металлов и растительных масел.

Менее правильны эти волны в ценах угля и пряжи. Амплитуда больших волн в этих групповых индексах различна. Периоды волн не совпадают точно. Но все же они близки друг к другу. Большие волны имеют место и в индексе лесных материалов. Однако здесь максимум второй волны приходится не на конец 60-х и начало 70-х годов, а на начало 50-х годов.

Таким образом, не только в динамике общего индекса, но и в динамике отдельных групповых индексов мы обнаруживаем наличие больших циклов, хотя они здесь и менее правильны.

Большие волны или циклы движения цен с большей или меньшей определенностью уже отмечались различными авторами. При этом одни авторы, констатируя большие волны движения цен, не останавливаются на объяснении этих волн. Другие авторы склонны рассматривать их как результат воздействия более или менее случайных и эпизодических причин, например войн и революций, колебания добычи золота и др. Третьи связывают их с изменениями не только в добыче золота, но вообще в состоянии денежного обращения и кредита. Четвертые – с колебанием процента, находящимся в свою очередь в зависимости от смены социально-экономических условий накопления капитала. Пятые рассматривают их как частичное проявление длительных колебаний в состоянии всего народного хозяйства и объясняют эти длительные колебания изменениями в соотношении предложения и спроса или в соотношении предложения и спроса и в размерах добычи золота.

На основании специального исследования больших циклов конъюнктуры мы пришли к выводу, что большие волны в движении цен представляют из себя только одну составную часть общих длительных колебаний в динамике народного хозяйства и что эти длительные колебания вообще и колебания цен в частности не могут быть объяснены влиянием внешних, эпизодических причин, в том числе и влиянием добычи золота.

Это не значит, что влияние этих причин, и в частности изменений в добыче золота, совершенно безразлично для колебания цен и больших циклов их движений. Это значит лишь, что так называемые эпизодические внешние причины в основе сами включены в общий процесс социально-экономической динамики и потому не могут рассматриваться как причины больших циклов, привходящие совершенно извне и порождающие эти циклы. С нашей точки зрения, объяснение больших циклов, и в частности больших циклов движения цен, необходимо искать в характере механизма и внутренней закономерности общего процесса социально-экономического развития. Не входя здесь в подробности изложения, ограничимся лишь самыми общими выводами по вопросу о механизме длительных колебаний конъюнктуры и цен.

Теоретически всякие волны конъюнктуры можно рассматривать как отклонения элементов народного хозяйства от того состояния их, в котором они находились бы, если бы народное хозяйство, развиваясь, сохраняло динамическое равновесие. Но говоря о равновесии народного хозяйства, необходимо различать отдельные типы его. Можно говорить о равновесии рынка (и о ценах равновесия) на основе данного спроса и данного, и притом неизменного, предложения. Это будет равновесие краткого периода, в течение которого размеры предложения товаров не меняются. Можно говорить о равновесии (и о ценах равновесия) применительно к более длительному периоду, в течение которого меняется не только спрос, но и предложение; однако последнее меняется на основе в общем того же фонда основных капитальных благ (факторов производства). Можно, наконец, говорить о равновесии (и о ценах равновесия) применительно к еще более длительному периоду, в течение которого меняется не только спрос, не только текущий запас и предложение товаров, но и количество упомянутых основных капитальных благ.

Эти блага (крупнейшие строительные сооружения, мелиорации, кадры квалифицированного труда и т.д.) обладают способностью длительного служения. Однако и создание их равным образом требует длительного времени, которое не укладывается в рамки обычного торгово-промышленного цикла.

Расширение фонда этих капитальных благ совершается неравномерно. Существование больших волн конъюнктуры и связано с механизмом расширения фондов именно этих благ.

Причем период усиленного строительства их совпадает с повышательной волной, а период затишья этого строительства – с понижательной волной большого цикла. Создание основных капитальных благ требует затраты огромных капиталов, и притом на относительно длительный срок. Поэтому наступление периода усиленного строительства их, т.е . периода длительно – повышательной волны, предполагает ряд предпосылок. Эти предпосылки таковы: 1) высокая интенсивность сбережении, 2) относительное обилие предложения и дешевизна ссудного капитала, 3) аккумуляция его в распоряжении мощных финансовых и предпринимательских центров, 4) низкий уровень товарных цен, который стимулирует сбережения и долгосрочные помещения капитала. Наличие этих условий рано или поздно вызывает усиленное строительство упомянутых основных капитальных благ и тем самым длительно-повышательную волну конъюнктуры.

Низкий уровень цен, который имеет место в начале этой волны, обусловливая относительно высокую покупательную силу золота, делает вместе с тем золотопромышленность рентабельной и стимулирует расширение добычи золота. Расширение добычи золота, раз оно находит место, в свою очередь способствует начавшемуся подъему конъюнктуры. В этом же направлении действует неизбежно возникающее в этих условиях расширение кредита.

Длительно-повышательная волна конъюнктуры характеризуется подъемом цен, расширением производства и товарооборота и обострением конкуренции. Этот рост производительных сил и обострение конкуренции обусловливают вовлечение в орбиту мирового рынка новых стран и более интенсивное использование старых, обостряя вместе с тем борьбу за внешние рынки и создавая предпосылки для внешнеполитических конфликтов (войны). Равным образом он обостряет борьбу новых и старых социальных сил внутри и создает предпосылки для внутренних социальных конфликтов.

С ходом повышательной волны постепенно назревает относительный недостаток капитала и дороговизна его. С другой стороны, внешнеполитические и внутренние конфликты, вызывая расширение непроизводительного потребления и даже прямые хозяйственные разрушения, обостряют эту тенденцию. Наконец, прогрессирующее повышение товарных цен и, следовательно, падение покупательной силы золота тормозит дальнейший рост его добычи и также ослабляет возможность дальнейшего повышения конъюнктуры. Все эти тенденции, усиливаясь, обрывают наконец повышательную волну.

Начинается длительно-понижательная волна, т.е. волна падения цен, падения процента, ослабления темпа роста производства и торговли. Эта длительно-депрессивная волна обычно характеризуется относительным замиранием внешнеполитических и внутренних социальных взаимоотношений и повышением интенсивности сбережений, особенно в тех социальных группах, доход которых под влиянием падения товарных цен относительно повышается.

Но если все это так, то очевидно, что развитие понижательной волны постепенно приводит к образованию предпосылок нового длительного подъема.

Подъем этот, разумеется, не является необходимостью. Органические изменения самой системы народного хозяйства могут вообще деформировать характер экономической динамики. Но если таких изменений не произошло, то за понижательной волной последует подъем. Новый цикл не повторяет предыдущего в точности, так как народное хозяйство в конце первого цикла находится уже в новой фазе своего развития. Однако общий механизм нового цикла в основном остается прежним.

В действительности развертывание больших циклов, и в частности циклов цен, идет сложнее и прежде всего оно осложняется одновеременным проявлением циклических колебаний более коротких периодов. К этим колебаниям мы и переходим.

6. Малые циклы колебания уровня цен. Анализируя больше циклы цен, мы брали отклонения эмпирического ряда от плавного уровня, выравненные при помощи 9-летней и 5-летней подвижной средней. Тем самым мы исключили из этих отклонений более мелкие колебания индексов. Между тем эти колебания существуют. Чтобы выявить их, нанесем на диаграммы расхождения эмпирического ряда отклонений индексов (от плавного уровня) с кривой найденных нами больших циклов. Причем для того чтобы исключить чисто случайные колебания, выровняем эти расхождения при помощи 3-летней подвижной средней. Нанесем на диаграмму 8 упомянутые расхождения общего индекса, а также индекса всех промышленных и всех сельскохозяйственных товаров по Англии.

Из приведенной диаграммы видно, что как общий индекс, так и индексы цен промышленных и сельскохозяйственных товаров обнаруживают циклы продолжительностью в 6-11 лет. В дальнейшем мы называем эти циклы малыми циклами.

Как известно, цены являются одним из основных показателей состояния конъюнктуры. И те циклы в их колебании, которые были только что отмечены, служат отражением малых циклов торгово-промышленной конъюнктуры, повторяющихся особенно регулярно с 20-х годов XIX столетия. Насколько велико соответствие в циклах торгово-промышленной конъюнктуры и цен, можно видеть из следующей таблицы по Англии (табл. 2).

Приведенная таблица построена на следующих основаниях. Были отобраны годы кризисов. Годы эти отбирались по совокупности показателей конъюнктуры. Отобранные годы можно считать годами исторически установленных кризисов. Причем кризис здесь понимается в широком смысле слова. К числу кризисов отнесены не только классические общие кризисы, но и достаточно известные денежно-кредитные кризисы (например, кризисы 1839 и 1864 гг.), а также менее острые переломы конъюнктуры от подъема к депрессии . Годы классических кризисов и депрессий отмечены в таблице звездочкой. В первых трех графах таблицы использованы данные о расхождении эмпирических отклонений индексов цен от уровня с линией больших циклов их колебаний. Причем так как сглаживание расхождений по 3 годам иногда устраняет и передвигает не только случайные вершины, но и вершины, вызванные органическими причинами, то при определении вершин были использованы несглаженные ряды расхождений. Этим объясняется, почему между вершинами, указанными в таблице, и вершинами, показанными на диаграмме 8, где нанесены данные сглаженных расхождений, нет полного соответствия. Все случаи, когда перелом в ценах к понижению совпадает с переломом общей конъюнктуры, в таблице отмечены знаком +. Так как мы пользовались среднегодовыми данными о ценах и так как не всегда можно установить точно период года, когда начался кризис, то за совпадение перелома цен и общей конъюнктуры считались все те случаи, когда цены обнаруживают падение в год кризиса, в течение предыдущего или последующего года. Все другие случаи считались случаями отсутствия совпадения и обозначены знаком -. Для того чтобы проконтролировать выводы, полученные на основании данных о расхождении эмпирического ряда отклонений с кривой больших циклов, в последних трех графах таблицы мы использовали на тех же основаниях данные об индексах, взятых без предварительной обработки и сглаживания.

Обращаясь к приведенной таблице по существу, мы видим, что в подавляющем большинстве случаев годы кризисов и максимального подъема цен совпадают. Исключения встречаются в отношении цен сельскохозяйственных товаров чаще, чем в отношении цен промышленных товаров. При совпадении преобладают случаи, когда перелом цен и кризис приходятся на тот же год. Реже перелом цен, особенно промышленных товаров наступает в предыдущем году.

Формулированные только что выводы соответствуют как данным о расхождении эмпирических отклонений с линией больших циклов так и данным о колебании индексов, взятых без предварительной обработки.

Обратимся теперь к малым циклам в движении цен по отдельным группам промышленных и сельскохозяйственных товаров по Англии Не приводя для краткости диаграмм, рисующих эти циклы, ограничимся анализом следующей сводной таблицы, построенной в общем на тех же основаниях, что и предыдущая (табл. 3).

Приведенная таблица чрезвычайно показательна. Из нее видно, что относительно наибольшее число случаев совпадения переломов цен с годами кризисов дают группы промышленных товаров. Из сельскохозяйственных товаров по количеству совпадений наравне с промышленными товарами стоит только техническое сырье. Наоборот, группы хлебных и животноводческих продуктов хотя и дают большое число совпадений, но все же оно значительно ниже, чем у технического сырья и промышленных товаров. Анализируя далее специально случаи совпадения, мы видим, что во всех группах товаров преобладают совпадения год в год. Однако такие случаи совпадения относительно наиболее часты в первых четырех группах промышленных товаров и в группе технического сырья. В группах лесных материалов, хлебных продуктов и технического сырья относительно велико также число случаев, когда перелом цен приходится на год, предшествующий кризису. Отметим, что в группе животноводческих продуктов очень многочисленны случаи, когда перелом цен следует за кризисом с запозданием на год. В итоге можно утверждать, что хотя степень синхронности переломов в ценах и в общей конъюнктуре у различных товарных групп различна, но она все же достаточно высока.

Для ясности дальнейшего изложения необходимо, однако, подчеркнуть, что из предыдущего анализа нельзя сделать вывод о существовании строгой синхронности колебания цен по отдельным группам. Относительно большое число (хотя и не во всех группах) совпадений моментов перелома цен и кризисов получается лишь при "либеральном" толковании самого случая совпадения, в частности при условии, что за совпадение считаются и те случаи, когда цены дают перелом в год, предшествующий кризису или следующий за ним. Если же синхронность понимать более строго (год в год) и сопоставить циклы отдельных групповых индексов не с циклами общей конъюнктуры, а между собой, то картина получится другая.

Синхронность колебания цен тем выше, чем более близки между собой длины волн этих колебаний. Если взять циклы цен, которые остаются после сглаживания отклонений (от линии больших циклов) при помощи 3-летней подвижной средней, измерить длину их волн от максимума до максимума (беря даты максимума для каждого выявленного сглаживанием цикла по несглаженному ряду) и вычислить коэффициенты корреляции между найденными длинами волн по некоторым отдельным групповым индексам, то получится следующая картина:

Отсюда ясно, что бесспорная и более или менее строгая синхронность обнаруживается лишь при сопоставлении общего сельскохозяйственного и общего промышленного индекса, в меньшей степени – группы и животноводческих товаров. В других случаях коэффициент корреляции незначителен или даже имеет отрицательный знак.

Но если в колебаниях отдельных групповых индексов пет строгой синхронности, то, с другой стороны, амплитуда этих колебаний равным образом весьма различна. Измеряя амплитуды колебания отдельных циклов по сглаженным рядам и определяя между этими амплитудами коэффициент корреляции, мы получили следующие результаты.

Не увеличивая числа примеров, можно заключить, что между амплитудами колебаний различных групповых индексов нет заметного соответствия.

На этом мы закончим разбор вопроса о малых, точнее средних, циклах колебания цен. В анализ общих причин этих циклов входить не будем. Поскольку выше показано, что эти циклы цен находятся в достаточном, хотя и не строгом соответствии с колебаниями общей конъюнктуры в рамках торгово-промышленного цикла, постольку и причины разобранных циклических колебаний цен по существу те же, которыми вызываются торгово-промышленные циклы общей конъюнктуры.

В рассмотрение других, более кратких, а также случайных колебаний цен, в частности колебаний, вызываемых урожаями, равным образом здесь входить не будем.

Содержание

Далее