Глава V. Кризис 1920-1921 гг. в системе общего движения конъюнктур

1. Динамика экономических конъюнктур ритмична. Период высоких конъюнктур сменяется более или менее резко периодом понижения конъюнктур. Приходится различать два главных типа циклов таких колебаний: большой цикл, обнимающий собой около пятидесяти лет, и малый промышлеино-капиталистический цикл, обнимающий обычно период в 8-11 лет.

Опираясь на имеющиеся данные, можно дать следующую схему конъюнктурных волн больших циклов. С 1789 г. начинается подъем конъюнктур. Он достигает максимума в 1809 г., т.е. через 20 лет. С 1809 г. наблюдается общее падение конъюнктур вплоть до 1849 г., т.е. 30 лет. Таким образом закапчивается большой цикл и весь он длится около 50 лет. С 1849 г. начинается новая повышательная волна, достигающая максимума в 1873 г., т.е. через 24 года. После глубокого кризиса 1873 г. начинается падение конъюнктур, продолжающееся до 1896 г., т.е. 23 года. Таким образом заканчивается второй большой цикл и весь он имеет продолжительность около 47 лет.

Перед войной с половины девяностых годов, точнее с 1896 г., мировое хозяйство вступило в новый блестящий период повышательных конъюнктур большого цикла. Оно вступило в период сильного повышения цен, быстрого роста продукции, в особенности в области тяжелой индустрии, расширения транспортных средств, в частности, торгового флота, и торговли, увеличения размеров эмиссии ценных бумаг, повышения уровня доходов и т.д. Этот блестящий подъем глубже всего отразился на состоянии народного хозяйства Германии, Северо-Американских Соединенных Штатов, отчасти России и Японии.

Новая повышательная волна большого цикла, начавшись с 1896 г., продолжалась до войны. Теперь мы знаем, что она продолжалась и во время и после войны.

Если считать ее повышение до кризиса 1920 г., то ее продолжительность измеряется 24 годами.

Итак, война началась и протекала на фоне повышающихся мировых экономических конъюнктур большого цикла.

На период большого цикла, обычно, приходится несколько малых циклов, в течение которых в свою очередь конъюнктура переходит от состояния подъема к состоянию депрессии; причем переход этот совершается обычно в резкой и острой форме кризиса или иногда более спокойно без кризиса.

Мы не будем указывать все малые циклы XIX и XX столетия. Характеристику их читатель найдет в указанной в примечаниях литературе. Отмстим лишь малые циклы, падающие па последнюю повышательную волну большого цикла.

На время повышательного периода большого предвоенного цикла приходится два законченных малых цикла и один незаконченный. Первый цикл приходится на период с 1896 по 1903 г. с кризисом в большинстве важнейших стран Европы в 1900 г. Второй – на период с 1903 но 1910 г. с кризисом в 1907 г.

С 1910 г. перед самой войной начался повышательный период нового малого цикла. И теперь есть все основания утверждать, что в 1913 г. появились совершенно определенные признаки нового экономического кризиса или депрессии этого малого цикла. Но в этот момент началась война.

Такова самая общая схема динамики экономической жизни и цикличности ее конъюнктур. В связи с этим задача, которую мы преследуем настоящей главой формулируется так: мы должны уяснить место мирового кризиса 1920-21 г. в системе малых и больших циклов движения экономических конъюнктур.

2. Из сказанного видно, что война началась, с одной стороны, когда повышательная волна большого цикла достигла чрезвычайно высокого подъема, с другой, когда повышательная волна малого цикла, достигнув кульминационной точки, стала обнаруживать признаки надвинувшегося кризиса или по крайней мере депрессии.

Для уяснения природы мирового кризиса 1920-21 г., его значения и места в общей системе движения конъюнктур, представляется необходимым вникнуть в характер движения их перед войной. В этих целях рассмотрим прежде некоторые фактические данные. Не останавливаясь на всех или даже многих показателях состояния предвоенных народнохозяйственных конъюнктур, возьмем движение хотя бы некоторых из них: движение учетного процента, цен на железо, производство железа и безработицу. По Германии, Англии и Франции мы имеем следующую картину движения учетного процента.

Из приведенных данных прежде всего хорошо видна общая повышательная тенденция большого цикла с 1896 г. Далее, из них, особенно из сопоставления фактического и идеального рядов, видны малые циклы. При чем ясно, что за год-два перед моментом кризиса фактический ряд с большой правильностью дает не только абсолютное повышение, но и превышение над идеальным рядом. С этой точки зрения становится ясным, что в 1913 г. конъюнктура мирового хозяйства стояла или в начале или накануне кризиса третьего малого цикла взятого большого периода.

3. Аналогичную картину увидим мы, если возьмем цены на железо, как наиболее показательные из цен для характеристики хода конъюнктуры.

В этой таблице мы находим те же правильности, что и в предшествовавшей. Поэтому нет нужды останавливаться на ее детальном анализе.

4. Обратимся к производству железа:

Только что приведенная таблица достаточно хорошо показывает, как тенденцию общего подъема производства чугуна в рамках большого цикла, так и особо сильные подъемы его перед кризисами или вообще переломами конъюнктуры к понижению в пределах малых циклов. Примерно за 3, иногда более года перед этим переломом фактический ряд продукции правильно поднимается выше идеального. Однако приведенная таблица обнаруживает две особенности, на которые следует указать. Во-первых, она обнаруживает некоторую непоследовательность продукции, как показателя конъюнктуры: так, фактический ряд Англии поднялся выше идеального уже в 1910 г. Но затем вновь упал ниже его и держится на этом уровне вплоть до 1913 г., когда снова превышает идеальный ряд. Это заставляет нас по меньшей мере полагать, что продукция чугуна не может сама по себе служить точным показателем конъюнктуры, а лишь по совокупности с другими показателями. Беря же ее по совокупности с другими показателями, как цены, учетный процент, мы видим, что в 1913 г. мировые хозяйственные конъюнктуры приблизились к моменту перелома и кризиса. Вторая особенность приведенной таблицы это Соединенные Штаты, по которым соотношение фактического и идеального ряда существенно иное, чем в других странах.

Так, еще в 1903 г., когда Европа уже перенесла кризис, соотношение рядов для Соединенных Штатов показывает близость конца подъема. Затем, после понижения фактического ряда в 1904 г., с 1905 г. он вновь поднимается над идеальным . Однако означенные особенности не являются игрой цифр, а изображают собой реальную действительность. Исследователями уже давно было отмечено, что, начиная с половины 90-х годов Соединенные Штаты находились в полосе как бы сплошного подъема, что они миновали кризис 900-х годов, пережили лишь депрессию и притом пережили ее не с 1900 г., а позднее, с 1903 г., что депрессия эта была кратковременной. Затем, пережив кризис 1907 г., они очень скоро вступили снова на путь подъема.

Отсюда ясно, что и в Соединенных Штатах ритм движения конъюнктур сохраняется. Здесь лишь депрессии и кризисы иногда запаздывают, и имеют относительно кратковременный характер.

Таким образом и приведенная таблица указывает на приближение мировых конъюнктур перед началом войны к перелому.

Было бы легко показать, что отмеченные правильности движения производства чугуна сохраняются и в том случае, когда мы берем производство его не абсолютно, а на голову населения. Было бы легко, далее, показать, что аналогичная правильность сохраняется и для потребления железа, как в абсолютных величинах, так и в особенности на душу и особенно при сравнении фактического ряда с теоретическим.

5. Не будем останавливаться на других признаках – показателях конъюнктуры. Предыдущее изложение достаточно ясно, чтобы сделать некоторые общие выводы и выводы относительно стадии динамического процесса хозяйственных явлений, который предшествовал войне.

Взятые нами признаки – показатели конъюнктуры вне всякого сомнения находятся между собой в определенной закономерной связи.

Их динамика в пределах повышательной волны взятого большого цикла обнаруживает цикличность малой продолжительности.

Что касается стадии движения конъюнктур, в которой и началась война, то учитывая движения основных показателей, мы можем теперь уже на основании факторов утверждать, что мировая война действительно началась в момент, когда мировое хозяйство и хозяйство важнейших стран находилось в полосе подъема большого цикла, с другой стороны, что война началась в момент, когда мировое хозяйство находилось в полосе начинающегося кризиса или депрессии, когда были налицо все основные предвестники перелома в пределах малого цикла.

6. Чтобы конкретизировать и сделать более убедительной, ясной и точной последнюю мысль предыдущего тезиса, посмотрим кратко на некоторые показатели конъюнктур в ближайшие месяцы перед войной и непосредственно вслед за началом ее.

Возьмем прежде всего движение цен на основные и наиболее показательные для состояния конъюнктур товары.

Из таблицы видно, что растущие цены достигают своего максимума к концу первой половины 1913 г., как железо, чугун, каменный уголь, или в начале второй половины 1913 г., как хлопчатобумажная пряжа. В течение 1913 г. наступает их перелом и падение, обозначенные в таблице одной чертой. Этот перелом наступает ранее для железа, чугуна и угля в апреле-мае 1913 г. (только для полосового железа в сентябре), позднее для хлопчатобумажных изделий – в октябре . Начавшееся понижение цен для разных товаров идет с различной силой и последовательностью. Например, для каменного угля мы наблюдаем некоторые рецидивы повышения цен, хотя последние и не поднимаются уже до высоты первых месяцев 1913 г.

После начала войны во втором полугодии 1914 г. мы наблюдаем, однако, новое изменение в движении цен: цены на железо, чугун и уголь начинают подниматься, что обозначено в таблице двумя чертами. При этом мы не приводим помесячных данных о движении цен в 1914 г. Но рассмотрение этих данных показало бы, что повышение цен начинается с августа 1914 г. Цены на хлопчатобумажную пряжу, наоборот, усилено падают. Иначе говоря, война изменила нормальное течение и развитие начавшейся депрессии цен, оказывая на различные товары различное влияние.

7. К тем же выводам приводит и анализ рынка труда.

Процент безработных среди членов профессиональных союзов был по месяцам таков:

Из приведенных цифр ясно, что с конца первой половины 1913 г. в главнейших индустриальных странах, как Англия, Германия и Бельгия, процент безработных обнаруживает тенденцию роста. Но это и есть именно тот момент, к которому уже определенно наметилась понижательная тенденция цен и общая депрессия. Во второстепенных странах, как Швеция, начало роста безработицы, как и обычно запаздывает.

Начавшаяся война резко обострила безработицу. Такое влияние войны нужно поставить в связь с тем, что она потребовала некоторой перестройки и перераспределения промышленных сил, каковая не могла обойтись без заминки в ходе производства и на рынке труда. Что это так, можно убедиться из последующих цифр, по которым процент безработных во всех странах, в одних ранее, со второй половины 1914 г. в Англии и Германии, в других, – как в Швеции, позднее, с первой половины 1915 г., резко понижается. Это означает, что промышленность уже приспособилась к новым военным условиям и получила возможность работать более или менее нормально.

8. Обратимся далее к движению рыночного учетного процента.

Учетный процент, особенно частный, представляет собой весьма чуткий показатель конъюнктур. Но именно в силу своей чуткости он реагирует не только на чисто экономические, но и политические условия. 1913 г. был полон международно-политических тревог. Он проходил под знаком военных событий на Балканах и опасений за возможность новых крупных военно-политических столкновений. Все это, конечно, маскирует влияние чисто экономических факторов и вносит в движение процента элемент иррегулярности. Но тем не менее ясно, что в начале 1913 г. учетный процент достигает величайшего напряжения. Его максимум в первую половину 1913 г. приходится на январь-март. Причем максимум 1913 г. имеет исторический характер. Учетный процент редко достигал такой высоты в прошлом. С другой стороны, мы знаем, что дисконт обычно достигает высшего напряжения именно накануне перелома конъюнктур к понижению. И мы видели, что депрессия на рынке товаров и труда началась как раз около апреля 1913 г.

С апреля месяца, когда начинает развиваться депрессия, дисконт понижается. Правда, он понижается не планомерно, давая рецидивы повышения. Но это отголосок политических и иных пертурбационных факторов.

Общая же тенденция дисконта, как показателя состояния конъюнктур к понижению бесспорна. Она чрезвычайно интенсивна и продолжается до мая 1914 г.

Далее понижательное движешь его прекращается, хотя мы не видим и сколько-нибудь значительного подъема его. Эта понижательная тенденция учетного процента, низкий абсолютный уровень ставки, на которой он держится до войны, являются характерным признаком наступившей достаточно сильной экономической депрессии. Однако дисконт обычно падает, когда перелом конъюнктуры уже совершился, а не перед ним. Следовательно перелом конъюнктуры к понижению нужно отнести к более ранним месяцам 1913 г., в чем мы и убедились выше из анализа других показателей конъюнктуры.

Наступившая война резко изменила картину. В июле 1914 г. ставки учетного процента делают скачок вверх. Это особенно хорошо видно на нормах официального учетного процента.

Английским банком учетные ставки были повышены 17 июля 1914 г. с 3 по 4%; 18-го – с 4 до 8%; 19-го – с 8 до 10%; 24-го они были понижены с 10 до 6%, а позднее и еще более значительно. Аналогичную картину дают и другие страны. Итак, война вначале резко повысила учетные ставки. Однако ясно, что такое повышение диктовалось исключительно политическими условиями, неясностью перспектив, наступившим замешательством в нормальной работе денежного рынка, а не экономическими факторами. Вот почему, когда ход событий несколько определился, ставки быстро и значительно упали, хотя и не дошли до предвоенного уровня.

9. Прежде чем перейти к общим выводам, приведем еще свидетельство весьма чуткого показателя состояния конъюнктур из области денежно-капиталистического рынка – это данные о движении курсовой стоимости биржевых бумаг.

Курс биржевых ценностей, обычно, падает за некоторое время до перелома конъюнктур к понижению. И в данном случае мы наблюдаем падение его с начала 1913 г. как в Англии, так и в Германии. Между тем депрессия согласно вышеизложенному наступила около апреля-мая 1913 г.

10. Таким образом, основные показатели состояния конъюнктур, рассмотренные на фоне закономерности изменения их во времени, как при широком погодном, так и при помесячном анализе, единодушно говорят о том, что весной 1913 г. явственно наметилась общая экономическая депрессия – началось общее понижение конъюнктур. Перелом конъюнктур к понижению в 1913 г. не имеет резко выраженных черт экономического кризиса. Новейшее время вообще характеризовалось тенденцией смягчения кризисов: переломы конъюнктур к понижению все чаще протекают в более спокойных формах депрессии.

Но будет ли перед нами перелом конъюнктур в форме острого кризиса или более мягкой – депрессии, факт перелома остается. Остается по существу его природа – и основные условия – возникновения и развития.

Вот почему мы можем утверждать, что война началась в тот момент, когда шло развитие общеэкономической депрессии в рамках малого цикла конъюнктур.

Очевидно, что в недрах мирового хозяйства перед войной выявились и обнаружили влияние те несоответствия спроса-предложения, те несоответствия уровня цен и покупательной силы масс, те несоответствия в распределении производительной мощи по отдельным отраслям промышленности, которые и порождают кризисы перепроизводства или депрессии.

Война задержала развитие и углубление депрессии.

Породив своеобразный исключительной емкости военный рынок, война "сняла" вскрывшиеся противоречия рынка и изменила направление движения конъюнктур. Общая экономическая депрессия сменяется своеобразным движением конъюнктур военного периода, которая характеризуется непрерывным и повсеместным повышением ценностных показателей при повышении натуралистических показателей в одних странах и падении их в других (см. выше гл. I).

11. Все это краткое отступление в область прошлого движения экономических конъюнктур позволяет подойти к мировому кризису 1920-21 г., и наблюдающейся сейчас мировой депрессии с новых сторон, позволяет подойти к последнему кризису в перспективе общего движения конъюнктур за более значительное время, чем просто период с начала войны.

Изменив направление динамики мировых экономических конъюнктур, "сняв" обнаружившиеся противоречия мирового и национальных рынков, война, как мы видели, к моменту ее окончания глубоко деформировала мировое хозяйство.

Мировое хозяйство за время войны приспособилось к условиям военного рынка, достигло нового состояния подвижного равновесия в этих условиях.

Но когда война кончилась и отпали условия военного рынка, лишилось почвы и равновесие мирового хозяйства военного периода. В недрах мирового хозяйства с невероятной остротой вскрылись противоречия и несоответствия спроса-предложения, которые и вылились в форму бурного кризиса, в болезненный процесс искания и создания равновесия в новых условиях.

Конечно, было бы неправильно рассматривать кризис 1920-21 г., как продолжение и резкое углубление прерванного войной процесса депрессии 1913-1914 г.

Кризис 1920-21 г. и депрессия 1913-14 г. отделены событиями грандиозных размеров и значения – войной. Кризис и депрессия возникли в совершенно различных конкретных условиях.

Но как бы ни были различны эти конкретные условия, как бы ни отличались размеры и глубина депрессии 1913-1914 г. и кризиса 1920-21 г., природа их с номографической точки зрения одна и та же. В том и другом случае мы имеем перед собой перелом конъюнктур на почве относительного перепроизводства, на почве несоответствия, создавшихся на рынке. Уничтоженные войной диспропорциональности и несоответствия сменились иными, более глубокими и значительными диспропорциональностями и несоответствиями, созданными в свою очередь самой войной.

Война помешала развернуться депрессии, которая наметилась в 1913 г., и падающие конъюнктуры превратила в своеобразные повышающиеся конъюнктуры. Кризис 1920-21 г., являясь кризисом относительного перепроизводства, положил конец восходящей волне малого цикла, для которого война послужили исходной точкой и началом его нисходящей волны.

Но если все это так, то с точки зрения общего движения народнохозяйственных конъюнктур кризис 1920-21 г. представляется своеобразным, грандиозным, но лишь моментом этого общего движения конъюнктур. Не с него возникло циклическое движение конъюнктур и нет никаких оснований полагать, что им оно кончается. Этим мы вместе с тем говорим, что caetaris paribus, если условия этого грандиозного кризиса возникли, если кризис явился необходимой реакцией на эти условия, то в то же самое время, как всякий иной кризис относительного перепроизводства, кризис 1920-21 г. является и формой ликвидации этих условий, формой бесполезной, длительной, но по своим конечным результатам безусловно верной.

Капиталистический кризис относительного перепроизводства является всегда болезненным и тяжелым, но обычным и в этом смысле нормальным спутником капиталистического режима. Он является неизбежной данью страданиям, которую платит общество за то положительное, что имеет в себе кипучий, предпринимательский дух капитализма, реакцией против анормальных сдвигов, наростов и несоответствий во взаимоотношении элементов хозяйства и условий их развития. Кризис 1920-21 г. явился реакцией глубоко деформированного мирового хозяйства па изменение условий его существования и развития.

Caeteris paribus, повторяем, он должен привести к устранению или сильному смягчению тех несоответствий в системе элементов мирового хозяйства, которые были указаны выше, и при которых подвижное равновесие мирового хозяйства стало невозможно.

Таким образом, рассматривая кризис 1920-21 г. с номографической точки зрения на общее движение мировых конъюнктур в перспективах длительного времени, мы можем включить его, как определенное звено в цепь этого движения, как звено закономерно обусловленное – предшествующим состоянием конъюнктур и в свою очередь закономерно обусловливающее последующие звенья этой цепи.

Таковы выводы, которые мы можем сделать, оставаясь в плоскости теории малых капиталистических циклов.

12. Но если мы посмотрим теперь на кризис 1920-21 г. под углом зрения больших циклов движения конъюнктур, то представятся весьма вероятными следующие положения.

Грандиозный кризис 1920-21 г., как мы видели и отмечали, разразился, когда повышательная волна последнего большого цикла достигла высочайших пределов. Со времени начала этой мировой повышательной волны, т.е. с 1896 г. до последнего кризиса прошло 24 года. Если верно, что в настоящее время кризис вступил в полосу ликвидации, если верно, что мировое хозяйство стоит накануне более или менее близкого нового подъема малого капиталистического цикла, то имеет ли шансы на дальнейшее продолжение повышательная волна большого цикла.

Нам кажется это маловероятным. Нам представляется гораздо более вероятным, что 1920 г. является годом перелома и в движении конъюнктур большого цикла, годом смены повышательной волны большого цикла – понижательной.

Иначе говоря, в этом общем смысле 1920 г. подобен 1873 и 1809 гг. Мы не можем входить в подробное обоснование этого положения и высказываем его только как вероятное.

Но аргументы в пользу его мы видим не только в простом признании и вере в существование строго-закономерной ритмичности движения конъюнктур больших циклов, но и в целом ряде иных фактических данных.

В свое время, в 70-х годах прошлого столетия, с одной стороны, усиленное предложение товаров, вызванное техническим прогрессом промышленности, развитием сельского хозяйства Северо-Америкаиских Штатов и действием парового транспорта, который быстро развивался в предшествовавший период еще с 50-х годов, с другой – уменьшение добычи драгоценных металлов и соответственно повышение ценности денежной единицы обусловили длительную депрессивную волну большого цикла с 1873 г. по 1896 г. Аналогичных явлений мы можем ожидать и теперь.

За время повышательной волны с 1896 г., как раз технический прогресс и строительство парового транспорта сделали новые, громадные успехи. Война бесспорно и как хороню известно во многих отношениях форсировала технический прогресс и развитие транспорта, в частности морского, в исключительных размерах. Так мировой торговый флот увеличился с июня 1914 г, по июнь 1921 г. с 42,5 млн. тони, до 54,2 млн. тонн или на 27,5%. За время войны, как иногда, на арену мирового хозяйства и рынка выдвинулись новые страны, новые конкуренты: Соединенные Штаты, Япония, Канада, Аргентина, Индия, Австралия, Новая Зеландия и др. Правда, война нанесла тяжелое материальное потрясение ряду европейских стран. Но известно, что военные раны залечиваются быстро и мы видели, что это так и в данном случае мы стоим в начале длительного периода вообще относительно более сильного предложения товаров, подобно тому, как и в 70-х годах.

С другой стороны, весьма знаменательно движение продукции золота. Добыча золота быстро поднимается с половины девяностых годов. Она достигает максимума в 1915 г. и затем начинает непрерывно падать.

Сказанное видно из следующих данных.

Есть все основания ожидать, что продукция золота вступала в полосу длительной депрессии, что является в высшей степени знаменательным фактором наступающей эпохи.

Joseph Kitchin приводит следующий интересный расчет для производства золота в прошлом и будущем.

Нетрудно видеть, что взятые даты и периоды почти совпадают с моментами перелома и периодами понижательных и повышательных волн больших циклов. Ясно также, что периоды повышательных волн совпадают с периодами высокого среднего годичного прироста золота и наоборот. В таком случае, мы вступаем в полосу относительно низкого годичного процента прироста золота, что явится фактором понижательных конъюнктур большого цикла.

Наряду с указанным мы стоим в начале длительного процесса восстановления мирового денежного обращения и в силу этого повышения ценности денежной единицы, Это в свою очередь является фактором понижательной волны цеп и вообще конъюнктур большого цикла и опять таки подобно тому, как было в 70-х годах прошлого века.

Таким образом, вступление мирового хозяйства в понижательную фазу большого цикла нам представляется весьма вероятным. Это не значит, что в новой понижательной фазе не будет своих подъемов, своих кризисов и депрессий в смысле малых капиталистических циклов. Они были в аналогичных фазах больших циклов конъюнктур прошлого. Они, конечно, будут и в период понижательной фазы данного большого цикла. Но общий тон движения конъюнктур, всего вероятнее, будет сохранять понижательные тенденции. Вот почему подъемы малых циклов наступающего периода будут лишены той интенсивности, какой они обладают в период повышательной волны большого цикла . Наоборот, кризисы наступающего периода обещают быть относительно более резкими, а депрессии малых циклов более длительными.

И не здесь ли, не в наступающей ли общей понижательной волне большого цикла мы должны видеть основную причину, наряду с отмеченными выше различными частными факторами-причинами, почему кризис 1920-21 г. и депрессивное состояние мирового хозяйства после него так длительны? Наши замечания о характере движения цен во второй половине 1921 г. и в начале 1922 г., высказанные в предыдущей главе, делают эту мысль весьма правдоподобной.

Но если вероятно, что наступающая эпоха движения конъюнктур подобна той, которая наступила после кризиса 1873 г. и длилась до 1896 г., то она по всем данным будет во многом и отличаться от нее. Эпоха 1873-1896 гг. характеризуется особенно резко выраженным кризисом перепроизводства и падения цен на рынке сельскохозяйственных и особенно зерновых товаров.

Это было связано с исключительно мощной конкуренцией Северо-Американских Соединенных Штатов. Эту эпоху обозначают эпохой острого кризиса европейского сельского и особенно зернового хозяйства.

Нам представляется, что наступающий период понижения мировых конъюнктур, если он будет, то будет периодом более сильного относительного перепроизводства и падения цен индустриальных товаров. Основания для этого утверждения весьма понятны. Их нужно видеть прежде всего в исключительном по своей быстроте процессе индустриализации заокеанских стран – Соединенных Штатов, Индии, даже Канады, и других, что не может не обострить конкуренции на мировом рынке индустриальных товаров. С другой стороны, их нужно видеть в небывалом упадке русского сельского хозяйства, в росте внутреннего рынка сельскохозяйственных товаров в заокеанских странах – производительницах этих товаров, в общем истощении почв и понижении производительности земли за время войны.

Таким образом, если верны эти выставленные и кратко мотивированные положения, то кризис 1920 г., рассматриваемый под углом зрения широких и общих перспектив движения мировых конъюнктур во времени, представляется не только определенным звеном малого капиталистического цикла, но и чрезвычайно знаменательным этапом в смене конъюнктурных волн большого цикла. Он является исходным моментом для новой и своеобразной эпохи экономического развития и социальных отношений.

Содержание

Далее